Winter War. Глава 7

[CrippledSeidhe]

Оригинал здесь
Авторы: incandescens, liralen, sophiap
Рейтинг: PG-13
Жанр: Angst, Drama, POV, Character study
Фандом: Bleach
Дисклеймер: Мир и герои - куботайтины. Утонченные издевательства над тем и другим - авторов. Перевод, каюсь, мой.
Предупреждения: AU, упоминание о смерти персонажа, пограничное состояние психики у персонажа, от имени которого ведется повествование
Действующие лица: Орихиме, Улькиорра

Глава 7, где Орихиме уже почти решает сдаться подступающему безумию, а Улькиорра всецело ей в этом содействует

(Глава 6)

Глава 7, где Орихиме уже почти решает сдаться подступающему безумию, а Улькиорра всецело ей в этом содействует

Орихиме: Отчаяние и надежда

Сегодня с ней сидел Улькиорра. Это очень мило с его стороны, напомнила себе Орихиме, ведь он сейчас важная персона (Второй Эспада, подумать только!) и у него много важных дел. Она должна быть благодарна за то, что он великодушно уделил время, чтобы присмотреть за ней и убедиться, что она не наделает глупостей.

Хотя он выглядел немного рассеянно. Не обращал на нее внимания, когда она ела. Смотрел куда-то вдаль сосредоточенно и отстраненно.

- Что-то случилось? – нервно спросила она.

С ощутимым усилием он перевел взгляд на нее, темные глаза смотрелись дырами на его лице:
- А должно было?
- Ты о чем-то размышляешь, - ответила она. То, что он ответил, а не просто проигнорировал ее слова, было знаком-разрешением продолжать говорить.

Он что-то обдумал и наконец ответил:
- Да. Гриммджо все еще не вернулся.

Орихиме вспыхнула и опустила глаза. Она помнила ту свою попытку увеличить силы Гриммджо. Она помнила, как он кричал на нее, угрожал ей... и больше ничего.
- Если он еще задержится на охоте, это может разозлить Айзена-саму, - сказал Улькиорра. В его собственном голосе не было и тени раздражения. Если уж на то пошло, там было сдержанное удовлетворение тем фактом, что Гриммджо в который раз нарушил правила.
Улькиорре не нужно было говорить Орихиме о том, как он презирает Гриммджо.

- Может... может быть, что-то напало на него? – предположила она.
- Почему ты так думаешь? – осведомился Улькиорра. В его вопросе не было подвоха – он искренне хотел знать ее мнение.

Орихиме задумалась над ответом. Кажется, в последнее время думать было все труднее. Год назад, когда была школа и друзья и солнце и свежий воздух, она с легкостью фонтанировала идеями, сверкающими, великолепными умозаключениями и концепциями. Она могла сочинять истории. Она могла мечтать. Сейчас ей приходилось тщательно следить за своими мыслями. Она не могла думать о некоторых вещах, людях, лицах – она начинала плакать и ей было очень сложно остановиться. В последний раз, когда такое случилось, к ней прислали целителя из Четвёртой дивизии и тот дал каких-то лекарств, что помогли наконец успокоиться и уснуть без сновидений.

Одна из мыслей, которые она не разрешала себе думать, была о том, чтобы найти еще этих таблеток, снова заснуть и больше никогда не просыпаться.

- Потому что Гриммджо никогда не прочь подраться, - наконец сказала она, - и наверное, за этим он и пошел на охоту. И у него нет причин отсутствовать, кроме драки. И если там драться не с кем, то он бы уже вернулся, чтобы снова задирать...
У нее чуть было не вырвалось «Куросаки-куна», но нет. Это больше не было им.
- ...Нулевого Эспаду. Значит, единственная причина, по которой он отсутствует – либо он все еще дерется, либо на него что-то напало.
- Логично, - сказал Улькиорра. Она расслабилась, не встретив ожидаемого неодобрения. – Вроде бы какие-то новые Пустые бродят в окрестностях, возможно даже Вастолорды. Если он на них наткнется, может получиться неудобно.
- Патрули что-нибудь видели? – спросила она.
- Нет. Они его не видели и не ощущали его рейацу, - он недовольно дернул уголком рта, - Возможно, нужно будет предпринять более тщательный поиск.

- Конечно, - сказала Орихиме, и съела еще кусочек того, что принесли ей в качестве завтрака. Он был совсем незатейливым, но она безропотно жевала и глотала. Айзен-сама все еще хотел, чтобы она оставалась живой, поэтому Улькиорра хотел, чтобы она ела, потому она ела.

- Проблема в другом, - сказал Улькиорра.
Орихиме снова взглянула на него, чувствуя, как у нее засосало под ложечкой. Она сделала что-то не так? У Айзена-самы есть для нее новое задание?
- Один из пленников исчез, - произнес Улькиорра, неторопливо и четко выговаривая каждое слово, - Один из людей. Садо Ясутора.

Орихиме ощутила, как краска сбежала с ее лица. Она знала, что он по крайней мере жив, они сказали ей об этом, и Айзен-сама даже пообещал, что, может быть, если Садо не будет больше представлять для него угрозы, разрешит Орихиме увидеться с ним и может быть даже отпустит его – эта мысль поддерживала ее в самые холодные дни и в самые долгие ночи, они не должны все погибнуть из-за того, что пытались спасти ее...
Бесполезную. Никчемную.
- Продолжай есть, - распорядился Улькиорра. – Ты похудела и ослабла. Ты должна оставаться сильной.
- Да, - глухо согласилась Орихиме, и снова взялась за ложку.

Улькиорра дождался, пока она съест еще немного, прежде чем продолжить:
- Мы не уверены, забрали ли его подчиненные Куроцучи, или Заэля, или ему самому удалось сбежать. Или ему помогли.

Его глаза были как обсидиановые ножи. Нет, обсидиановые лазеры. Последняя мысль нахлынула, будто волна на песчаный берег (супергероиня Аква-Орихиме взлетает в невероятном потоке морской пены!), будто подарок от той, которой она была до всего этого, до белых коридоров и бессолнечного неба. Обсидиановые лазеры в теле андроида, потому что Супер-Андроид Улькиорра весь сделан из пластика и камня.

(если ему удалось сбежать самому, или если ему помогли)

Она сглотнула и покачала головой:
- Я даже не знала, что он исчез, до этого момента, - сказала она. Ее голос был ровным и безразличным, как будто собственные слова ничего для нее не значили.
Она не могла позволить себе думать о надежде, ни на секунду.

Улькиорра чуть дольше задержал на ней взгляд, достаточно, чтобы она начала задумываться, не увидел ли он чего-то, о чем она не знает, и кивнул:
- Я понимаю. Твое поведение было адекватным. Ты не подавала поводов заподозрить тебя в измене. Однако, другие считают, что тебя необходимо допросить.
- Другие? – спросила Орихиме. Она не могла даже притвориться удивленной.
Улькиорра пожал плечами:
- Ни Заэль, ни Куроцучи не взяли на себя ответственности за случившееся. Он был одним из твоих друзей, до того, как ты стала служить Айзену-саме.

До того.

Отчаяние возвело стены вокруг нее, щитом закрыло от прошлого – чтобы не думать о том, что было до того, и отгородило от будущего – чтобы не думать о вечности внутри этих стен, о вечности в рабстве. Она приняла эти стены. И позволить им упасть означало оказаться один на один с болью худшей, чем она смогла бы вынести.

Она не могла даже вообразить побег, только не для себя.

Но, возможно, она могла начать думать об этом.

Неделями и месяцами ее окружало молчание. Она разговаривала лишь с теми, кто присматривал за ней. У Айзена-самы не было времени на нее. Улькиорра берег ее от Куроцучи-тайчо – нет, Куроцучи-самы, и дело было даже не в том, что все звали его Куроцучи-сама, просто он не был больше капитаном Готей – и от Заэля-самы. А больше некому было говорить с ней.

Если она собиралась задуматься о возможностях, о будущем, о побеге (и как эта мысль пугает ее), тогда ей нужно было бы знать, что происходит.

Преграды, что она месяцами возводила вокруг себя, усталость и отрешенность сохраняли ее голос ровным, а поведение – запуганным и покорным.
- Так было раньше, - сказала она. – Айзен-сама сказал, что я смогу его увидеть, когда он… когда ему станет лучше. Я старалась и близко к нему не подходить. Мне приказали не делать этого.

Улькиорра кивнул, довольный (ей удавалось прочесть так много в его поведении и позе) ее послушанием:
- Да. Ты поступила правильно.

Она доела последний кусочек и отложила ложку. Ее голова была наполнена шелестом бесцельно кружащих крыльев, и ей казалось, что самым краешком уха она слышит, как переговариваются Шун Шун Рикка.

- Улькиорра...
- Да? – отозвался тот.
- Спасибо за заботу обо мне, - она не кривила душой. Она уже привыкла к его присутствию. Он был как холодный камень, высасывающий жар ее тела, когда она сидела здесь, с ним; как осенний проливной дождь, но, по крайней мере, он никогда не причинял ей вреда. Он порицал ее, и не соглашался с ней, и презирал ее, но если она все ёще была нужна Айзену-саме, значит, и Улькиорре тоже.

Это значило, что кому-то она всё еще нужна.

Он пренебрежительно кивнул:
- Так мне было приказано.

Она попыталась представить, как бы она убеждала Тацуки (хоть бы она была в безопасности, не могла не быть), или Куросаки-куна (но не того незнакомца в маске, нет), или Ишиду-куна (ей не дали увидеть его тело, ей даже не дали увидеть его тело, даже в этой малости ей отказали), или...
- Я должна доказать свою лояльность Айзену-саме, - сказала она, погруженная в то же море спокойствия и отстраненности, что и все последние месяцы. – Другие будут подозревать меня. А он был так милостив ко мне. Должно же быть что-то, что я могу сделать.

Улькиорра обдумывал сказанное – не моргая, словно ящерица.
- Сейчас у Айзена-самы нет на тебя времени, - прозвучало наконец. – Он очень занят. Но твое предложение свидетельствует о том, что тебе уже лучше. Ты поняла, где твое место?

Орихиме склонила голову:
- Я служу Айзену-саме. Всё, к чему я стремлюсь – это повиноваться ему и исполнять его волю.
- Я это учту, - он поднялся на ноги. – У меня дела, требующие личного присутствия. Ты можешь сопровождать меня.

Наверное, она все же смогла угодить ему своей покорностью, потому что он добавил:
- Если у тебя найдется, что сказать по делу, то можешь говорить.
- Спасибо, Улькиорра, - ответила Орихиме.

(если ему удалось сбежать самому, или если ему помогли)

Она боялась надеяться. Намного безопасней сейчас – отчаяние, и доверие Улькиорре, и покорность.

Но. Но. Но. Слово отдавалось у неё в затылке, в такт звуку шагов Улькиорры, когда он вел ее по коридору. Все белые коридоры и все бессолнечные небеса мира не могли стереть из памяти единственного момента, когда она почувствовала возможность изменений.

Может быть, она сможет немного, совсем немного подумать о надежде, когда никто не будет наблюдать за ней, и даже Улькиорра этого не увидит.